Автор: 
Ирине, за личное мужество
Она примчалась в аппаратную сияющая, с цветами, шампанским и тортом-мороженым:
— Я не опоздала?..
На лацкане её строгого пиджака, рядом с элегантным значком телекамеры солидно покачивался новенький орден.
Работа остановилась. Женщины, размазывая тушь, принялись её поздравлять. А мы, смущённо потупившись, откупоривали бутылки и подбирали слова для первого тоста…
Почему-то вспомнились строчки про Васю Теркина и сбитый им немецкий самолет:
Вот он сам стоит с винтовкой,
Вот поздравили его.
И как будто всем неловко –
Неизвестно отчего.
Виноваты, что ль, отчасти?
Будь Твардовский рядом, он бы, право, не обиделся на легкий перефраз:
И сказали мы спроста:
— Вот что значит, девке счастье:
Глядь – и орден, как с куста.
Не промедливши с ответом,
Ира сдачу подает.
— Не горюй, в России этот –
Не последний поворот…
Через несколько дней была готова фотография первой когорты награждённых за события 3-4 октября в Останкино и у Белого дома. Мы с трудом отыскали Ирину где-то в восьмом ряду. За широкими спинами мужчин хорошо видна только ее причёска.
И это логично.
Когда грузовики с боевиками и бэтээры подкатывали к телецентру, она за спины мужчин не пряталась. Её отсылали домой, она деликатно посылала всех подальше и просила не мешать…
Когда началась пальба, она с телекамерой торчала в окне – и попробуй ей под руку что-нибудь скажи! Досталось даже парням из «Витязя». Только потом они объяснили, что малиновая бусинка включённой телекамеры далеко видна в темноте, и её легко принять за индикатор снайперской винтовки…
Когда после двух бессонных ночей и тревожного дня, сдав камеру, она вернулась домой, кто-то широкоплечий сделал бизнес на её материале: бесследно исчезло несколько отснятых Ириной кассет.
И это, увы, тоже логично…
Подлеца удалось найти, но к тому времени уже отлегло от сердца: Ирина все готова простить. Сильный человек. Кто впервые сталкивается с ней на съёмках и видит, как она без штатива управляется с камерой, начинает сочувствовать: «Тяжелая у вас работа. Не женская…»
А она, словно назло кому-то, срывается в очередную командировку к черту на рога.
Раскапывать следы «сибирской язвы» на Урале… Или снимать закрытый наглухо Красноярск-26, где в секретных подземельях производят начинку ядерных бомб…
Едва успев «почистить пёрышки» (ее выражение) и запастись кассетами, пускается в новую авантюру – на «Анне Ахматовой» к Новой Земле, брать интервью у атомных солдат… Снимать со штатива «говорящие головы»? Писать монологи чиновников в респектабельных кабинетах? Вот это не для нее. А когда начальство напирает, есть, мол, график, есть в конце концов производственная дисциплина, Ирина отшучивается:
— Не женская это работа…
И что вы думаете? Помогает. Ей прощают маленькую слабость. Иногда кажется, что на телестудии ее знают все. И она узнает каждого второго. Поэтому даже не называю фамилии: среди операторов «Останкино» другой Ирины нет.
Когда ей впервые заказали визитку, переводчик, видимо, долго ломал голову и в конце концов сдался, написав под фамилией «cameravumen»…
— Ирин, — время от времени говорят ей друзья, — тебе не надоело мотаться по мрачным углам? Неужели не хочется снять что-нибудь красивое?..
На такой вопрос она могла бы обидеться. Когда на Алтае ей рассказали про голубой туман и фиолетовых поутру лошадей, вставала ни свет ни заря, пока несколько дублей ни легли на пленку. А чтобы поймать в один кадр и Луну, и незаходящее в Арктике Солнце, всю ночь пасла момент на открытой палубе теплохода…
Ту операторскую удачу Ирина не преминула отметить. Пока пассажиры «Анны Ахматовой» адаптировались к условиям качки, она к обеду испекла шикарный пирог. Почти как тот солдат, который кашу мог сварить даже из топора…
К большой коллекции кулинарных рецептов, которыми Ира без сожаления делится с подругами, прошлой осенью прибавился необычный: как обмывать ордена. Рецепт, надо сказать, именной – как запеканка от Макаревича и анекдот от Никулина…
Орден «За личное мужество» она получала из рук Президента в один день с командиром отряда «Витязь» — тут и вышел неформальный разговор, как надо обмывать награду. Но Ирина не дослушала объяснений Бориса Николаевича. Когда дело дошло до шампанского и атмосфера во Владимирском зале Кремля оживилась и потеплела, она незаметно выскользнула в раздевалку, как Золушка в разгар бала сбежала по высокой лестнице с ковром, у Кутафьей Башни поймала машину и – в Останкино.
Боялась опоздать на озвучку программы…
Александр Емельяненков. Октябрь 1994 года.
