Автор: Я благодарю устроителей этой конференции, Елену Сергеевну Баринову и Андрея Викторовича Коровина, за приглашение и возможность выступить в стенах Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы им. М.И.Рудомино.
Я не литературовед и редко выступаю на нелингвистических конференциях. Я пришел, чтобы выразить свое преклонение перед одним из величайших писателей XX века.
Я считаю Халльдоура Кильяна Лакснесса величайшим эпическим писателем XX века. Он знает, что жизнь ломает всех, даже самых сильных и талантливых, но все равно принимает жизнь такой, как она есть.
Его творчество, если рассматривать его в хронологической перспективе, показывает, как человек избавляется от иллюзий — религиозных, националистических, коммунистических (некоторые из этих иллюзий были подробно разобраны в предыдущих докладах) — но не утрачивает идеалы.
Слово «сага» имеет разные значения — как в пределах древнеисландского, так в пределах современного исландского языка. Это и прозаическое произведение древнеисландской словесности, и рассказ вообще, также крупная повествовательная форма (роман), наконец — история. Но конечно, мы прежде всего интересуемся «сагами» как крупнейшим вкладом исландцев в мировую культуру и тем уникальным мироощущением (the saga mind, по выражению М.И.Стеблин-Каменского), которое неразрывно связано с шедеврами древнеисландской словесности, записанными в XIII-XV вв. и, вероятно, бытовавшими в устном виде до этого.
Связи между Лакснессом и сагами об исландцах (в широком смысле этого термина, включая сюда не только родовые, но и королевские саги, саги о недавних событиях и саги других жанров) многообразны.
- Существует литературоведческая работа Лакснесса, посвященная «Саге о Греттире», в ней отрицается наличие у данной саги исторической основы. Я не буду обсуждать эту проблематику здесь — отчасти потому, что не являюсь специалистом по текстологии «Саги о Греттире», отчасти потому, что этот вопрос для моего доклада имеет второстепенное значение.
- Роман Лакснесса «Самостоятельные люди» носит подзаголовок «героическая сага».
- Роман Лакснесса «Герпла» (Gerpla) является оригинальной и во многом провокационной современной версией одной из наиболее значительных родовых саг — «Саги о Названых Братьях» (Fóstbræðra saga). Сам факт продолжения традиции саг писателем XX века знаменателен: он подтверждает, что Лакснесс, при всем полемическом отношении к версиям предшественников, воспринимал себя как часть данной традиции.
- Роман «Христианство у подножия ледника» (Kristnihaldit undir jökli) в существенной степени построен на мотивах «Саги о Людях с Песчаного Берега» (Eyrbyggja), в том числе на древнем фольклоре, предположительно бытовавшем в соответствующей местности Западной Исландии в течение примерно тысячи лет. Хотя героиня этого романа и является женщиной XX в., она отождествляется с много странствовавшей и искушенной героиней саги (где ее зовут Торгунна), жившей в конце X в. Мне выпала честь перевести на русский язык обе названные выше родовые саги — и «Сагу о Названых Братьях», и «Сагу о Людях с Песчаного Берега», но, увы, не романы Лакснесса. Я бы хотел прочитать их по-русски в переводах моих коллег.
- Роман Лакснесса «Приходская хроника» связан с местностью и событиями «Саги об Эгиле».
Я перехожу к заключительной части своего сообщения.
Лакснесс — писатель XX века, который в силу своего гения и уникальности культурно-исторической ситуации Исландии мог позволить себе быть древним исландцем — исландцем т.н. эпохи саг (IX – XI вв.) или исландцем эпохи записи саг. В древние времена исландцы тоже не были оторваны от мира: они совершали дальние путешествия (в том числе, на Русь), активно осваивали новые религии, идеологии, науки, обычаи и пытались примирить их со своими традиционными идеалами.
Здесь нашей русскоязычной аудитории повезло — она имела возможность оценить исландские саги в переводах М.И.Стеблин-Каменского и других выдающихся переводчиков прежде, чем она познакомилась с произведениями Лакснесса. Поэтому русские читатели могли оценить как традиционность, так и космополитизм Лакснесса, понять его и в контексте исландской, и в контексте мировой культуры. Но и в самой Исландии в первой половине XX века была аудитория, которая знакомилась с сагами, прежде чем читала Лакснесса. В этот период (к сожалению, не могу судить, насколько изменилась ситуация в стране за последние десятилетия) саги были любимым чтением исландцев, тома саг, изданные с подробными комментариями ведущих филологов в солидной серии «Исландские древности» (Íslenzk fornrit), не говоря уже о более популярных изданиях для чтения, были в каждой или почти каждой семье и в каждом книжном магазине.
Сага как образец мироощущения и модель поведения — вот что объединяет Лакснесса и героев его произведений — ту Исландию, о которой он пишет, будь то события XI века (как в романе «Герпла») или XX века. Сага как модель поведения властно диктует тому, кто ей следует, какие образцы поведения достойны подражания, а какие нет, что надо говорить, а чем молчать. Что в этой жизни имеет значение (см. диалог о рыбе в «Свете мира»), а что нет. Что достойно остаться в памяти, а что подлежит забвению. И соответственно, в какой форме (привычной для предков и всех людей, воспитанных в традиции саг), нужно рассказывать о событиях, представляющих интерес для многих.
Связь между поступками людей, ради которых этих людей стоит помнить, и рассказами об этих поступках, изложенными в такой форме, что их нельзя не запомнить и не передать потомкам, объединяет поколения и эпохи.
Пока эта связь жива и люди соизмеряют свое поведение и свои речи с тем, как об этом будет рассказано (или могло быть рассказано) хорошим рассказчиком, мир саги и мир героев Лакснесса живы. Достаточно прочесть, скажем, драматический диалог двух героев романа «Салка Валка» — Сигурлины и доктора — чтобы почувствовать, что перед нами речи героев саг, где то, что не сказано прямо, весит ничуть не меньше, а то и больше, того, что сказано открыто.
Сага как форма рассказа о событиях часто воспринимается (и преимущественно интерпретируется так в отечественной филологической традиции, опирающейся на труды М.И.Стеблин-Каменского и его учеников) как общее достояние, плод неосознанного авторства, где слушатель волен продолжить традицию и создать свою версию. Но, конечно, во все времена встречались и рядовые, и выдающиеся рассказчики. Лакснесс — гениальный рассказчик, создавший такие совершенные саги XX века, которые едва ли будет возможно переиначить и пересоздать заново.
© А.В.Циммерлинг 2012
